С именем Васко да Гамы связано много загадок, до сих пор не разгаданных историками. Почему именно Васко да Гама был назначен командующим важнейшей за всю историю мореплавания экспедицией? Почему между путешествием Б. Диаша, открывшего в 1488 г. мыс Доброй Надежды, и путешествием Васко да Гамы прошло девять долгих лет?
Этот последний вопрос является наиболее интригующим и явно связан с какой-то неразгаданной тайной. В самом деле, возвращение в 1488 г. Диаша из путешествия, которое увенчалось открытием не только мыса Доброй Надежды, но и пути в Индийский океан, а также получение в 1491 г. португальским королевским двором доклада своего шпиона П. де Ковильяна, который добрался до порта Софалы в Мозамбикском проливе, несомненно, должны были явиться импульсом для организации морской экспедиции, которая бы стала продолжением этих двух вдохновляющих акций. Между тем, если судить по дошедшим до нас письменным источникам, прошло несколько лет, прежде чем была организована экспедиция Васко да Гамы, которая, наконец, достигла Индии. Чем объяснить столь долгий перерыв в этих исследованиях, хотя уже в 1485 г. король Жуан II информировал папу, а через него и всю Европу о том, что его корабли вошли в порты Индии?
Историки предлагали различные объяснения этой трудноразрешимой загадки. Одни из них сводятся к тому, что король был целиком поглощен марокканской кампанией, в ходе которой были жестокие битвы в 1487 и 1488 гг., подготовкой двух флотов, которые он отправил в 1489 г. в тщетной попытке построить крепость на острове Грасиоза около Лараша, а также флота, направленного в Марокко в 1490 году. Короля выбили из обычной колеи смерть его сына Афонсу — наследника престола, упавшего с лошади в июле 1491 г., изгнание из Испании иудеев, бежавших в Португалию в 1492 г., — обстоятельство, которому Жуан II уделил много внимания и времени, открытие Америки Колумбом, вызвавшее необходимость защищать права Португалии. В том случае, если доклад П. де Ковильяна не был получен Жуаном II достаточно своевременно, чтобы можно было извлечь пользу из содержавшихся в нем сведений, то это обстоятельство может служить дополнительным аргументом в пользу необходимости отсрочки организации новой экспедиции. Смерь Жуана II в 1495 г. и восшествие на престол короля Мануэла I также указывались как причина этой отсрочки. Дело в том, что переговоры между Мануэлем I и королем и королевой Кастилии о женитьбе на их дочери занимали внимание и время Мануэла I с конца 1495 по 1497 год. Некоторые историки утверждают, что советники короля полагали, что Португалия слишком слаба и бедна, чтобы позволить себе грандиозные морские предприятия. Они рассматривали путешествие Диаша скорее как обескураживающее, чем как стимулирующее событие. Ж. Барруш рассказывает, что Мануэл I собрал совет, чтобы обсудить возможность отправки новой экспедиции, «на котором было высказано много различных мнений, но больше за то, что Индию не следует открывать». Однако король отверг мнение большинства и подготовка экспедиции была продолжена.
При всей их кажущейся убедительности все вышеприведенные объяснения не могут все же в полной мере дать ответ на причины отсутствия морских экспедиций с 1488 по 1497 год. Хотя такой заслуживающий доверия и скрупулезный хронист, как Ф. Каштаньеда говорит, что Васко да Гама был выбран потому, что «он был опытным в морских делах, в чем он оказал большие услуги Жуану II», мы не можем найти ни в одной хронике или документе ни единого упоминания о такой «услуге».
Пытаясь найти всему этому какое-то рациональное объяснение, Ж. Кортезан выдвинул смелую, оригинальную и весьма убедительную гипотезу. Он предположил, что Каштаньеда знал больше, чем написал, и что другой хронист Г. де Резенди тоже знал много, но был связан своего рода «обетом молчания», так как они, как и другие хронисты того времени, обязаны были подчиняться «политике секретности», проводившейся португальскими королями, которые строго требовали от своих подданных держать язык за зубами. С точки зрения здравого смысла трудно предполагать, что командование важнейшей и решающей в истории открытий экспедицией могло быть доверено человеку совершенно неопытному в далеких морских путешествиях. Эти соображения натолкнули Кортезана на мысль о том, что Васко да Гама, возможно, уже командовал какой-то другой морской экспедицией, которая добралась до Софалы, и которая имела место еще при жизни Жуана II, то есть за несколько лет до открытия морского пути в Индию. Если допустить такое предположение, становится понятным, о какой «опытности» Васко да Гамы и о каких его «больших услугах Жуану II» говорит Каштаньеда. Кроме того, если принять эту гипотезу, легко будет объяснить и противоречивые свидетельства Гарсии де Резенди и Д. Пашеку Перейры относительно того, кто был организатором и инициатором экспедиции Васко да Гамы: просто-напросто они говорят о разных экспедициях. Де Резенди ведет речь о первой гипотетически предполагаемой экспедиции Васко да Гамы (которая согласно гипотезе Ж. Кортезана была еще при жизни Жуана II), а Д. Пашеку Перейра имеет в виду всем известную знаменитую экспедицию 1497—1498 годов. Подтверждение своей гипотезы Ж. Кортезан нашел в обнаруженных российским ученым Т. Шумовским «лоциях» арабского лоцмана Васко да Гамы А. ибн Маджида. Встреча Васко да Гамы и А. ибн Маджида 22 апреля 1498 г. в порту Малинди событие, имевшее огромное значение для истории. «Когда португальский капитан и арабский лоцман в тот день обменялись своими знаниями, географический мир и человеческий интеллект внезапно расширились. Расширились навсегда», — пишет Ж. Кортезан. По свидетельству «Лоции» А. ибн Маджида, еще до этой исторической встречи король Жуан II послал в 1495 г. флот, чтобы закрепить открытие Б. Диаша, но этот флот был потерян в результате кораблекрушения на рифах вблизи Софалы.
Это было время, когда Португалия и Испания готовились к подписанию Тордесильясского договора 1494 г., который должен был в известной степени определить судьбы мира. После великого открытия Колумба амбиции Испании достигли своего апогея. Соперничество между Испанией и Португалией достигло беспрецедентных масштабов и небывалой остроты. В этих условиях в Лиссабоне понимали, что любая утечка информации о навигаторской активности португальцев играет на руку их противникам — испанцам, а им самим наносит непоправимый вред. Все вышесказанное дает основания сделать вывод, что значительная часть португальской морской активности была засекречена в течение решающего периода между возвращением Б. Диаша в декабре 1488 г. и смертью короля Жуана II в октябре 1495 года. Помимо тех аргументов, которые приведены выше, можно указать еще на один. Б. Фрейре обнаружил в архиве Торре ду Томбу в Лиссабоне две пачки любопытных документов конца XV века. Это расписки о приеме сухарей, доставленных более чем на 100 кораблей перед их отплытием из Лиссабона, причем 98 из этих расписок датированы 1488—1489, 5 — 1490 и еще 3 — 1494 годом. Они относятся к 80 флотилиям и одиночным каравеллам, которые шли к разным пунктам назначения (в большинстве случаев их установить сейчас не представляется возможным), причем некоторые суда взяли запас сухарей на годичное и даже на двухгодичное плавание. По-видимому имели место секретные экспедиции, о которых ничего не сообщают хронисты.
Учитывая все это, есть основания считать, что Васко да Гама командовал, по крайней мере, последней из секретных экспедиций, которая, видимо, доплыла до Софалы, а, может быть, и дальше и вернулась в Португалию как раз перед кончиной Жуана II 25 октября 1495 года. Но, судя по всему, он командовал не только этой экспедицией.
Хотелось бы предложить свою гипотезу, суть которой состоит в том, что Васко да Гама, возможно, еще до Колумба побывал в Новом Свете. Нельзя исключать, что он побывал на Антильских островах или в Бразилии, а, может быть, и на Антилах и в Бразилии. В пользу этой гипотезы можно привести аргументы а) географические, б) картографические, в) документальные и некоторые другие.
Географические аргументы сводятся к тому, что физические условия Атлантического океана делали трансатлантические путешествия даже в начале XV в. не только вполне возможным, но и не слишком сложным предприятием. Америка ближе к Европе, чем, например, Южная Африка и, если южная оконечность Африки была достигнута европейцами в 1488 г., то логично предположить, что Америка могла быть достигнута ими раньше. К тому же на полпути между Европой и Америкой в центральной части Атлантического океана находятся острова, которые могли служить отличной опорной базой для такого путешествия. Эти острова были обитаемыми, и их жители к моменту смерти Энрике Навигатора в 1460 г. были из всех обитателей Старого Света самыми близкими соседями жителей Америки. По авторитетному свидетельству адмирала Ла Гравьера, «начиная от Азорских островов, бурное море сменяется зоной бризов, таких тихих и постоянных по направлению, что первые навигаторы считали этот путь дорогой земного рая. Корабли входят здесь в зону пассатных ветров». Уместно привести здесь мнение Ж. Кортезана: «Если мы сравним препятствия, опасности и бури, с которыми сталкивались первые корабли, путешествовавшие к Азорам или вдоль побережья Марокко или на Юг, с той крайней легкостью навигации, которую они встречали в зоне пассатных северо-западных ветров, то нельзя не удивиться тому, что навигаторы XV в. потратили так много времени, чтобы достичь края этого легкого и соблазнительного пути и открыть Америку».
Вторая группа аргументов — это географические карты XV века. Существуют относящиеся ко времени Энрике Навигатора (Генриха Мореплавателя) португальские карты 1438, 1447, 1448 и самая важная карта Д. де Тейви 1452 года. Эта последняя карта неопровержимо свидетельствует, что в 1452 г. или немного раньше португальский навигатор Д. де Тейви осуществил путешествие и провел основательные исследования в Западной Атлантике к юго-западу и к северо-западу от Азор и подходил к берегам Нового Света. Известны и более поздние португальские карты доколумбового времени, на которых зафиксированы некоторые участки атлантического побережья Америки. Кроме того Жуан II и его космографы имели некоторую картографическую информацию о местоположении Островов Пряностей (Молуккских островов) и знали их географические координаты. Таким образом, не подлежит сомнению тот непреложный факт, что когда начались переговоры о Тордесильясском договоре, Жуан II обладал ценными географическими знаниями и ресурсами, которых не было у кастильских суверенов. Вот почему изучение исторической картографии неотделимо от истории географических открытий. Карты сыграли огромную роль в истории человечества. В условиях острой испано-португальской конкуренции португальская корона требовала сохранения в глубокой тайне не только географических карт, но и любой информации, касающейся португальских морских путешествий. Особенно неукоснительно это требование соблюдалось в отношении сведений о путешествиях в западную и южную Атлантику, имевших своей целью поиски морского пути в Индию. В результате до нас не дошли географические карты или какие-либо другие источники, в которых была бы зафиксирована обширная и надежная информация, подтверждающая плавания португальских навигаторов к берегам Америки в доколумбовый период. Тем не менее и сохранившиеся свидетельства дают достаточные основания, чтобы утверждать, что такие путешествия все же имели место.
Здесь мы должны обратиться к следующей группе источников — упоминаниям в документах того времени. По соображениям секретности в хрониках не было конкретного упоминания о португальских путешествиях к западу от Азор вплоть до упоминания об этом в книге Д. Пашеку Перейры и до прибытия Педру Алвариша Кабрала в Бразилию в 1500 году. Тем не менее не подлежит сомнению, что такие путешествия были. Основанием для такого утверждения могут служить многие прямые или косвенные упоминания в документах 1452, 1457, 1462, 1472—1475, 1484 и 1486 годов о путешествиях на запад и о существовании земли в Западной Атлантике. Тот факт, что Антильские острова обозначены на карте З. Пиззигано 1424 г. и некоторые упоминания о них в документах дают право утверждать, что португальцы знали о существовании Антильских островов и побережья Американского континента еще в первой четверти XV века. Судя по всему, открытие Нового Света было начато в 1452 г. экспедицией Д. де Тейви и продолжено путешествием к берегам Америки Ж. Ваз Корти-Реаля в 1472 году.
Особо следует сказать о королевских дарственных грамотах, в которых содержится интересующая нас информация. Самая поразительная из них — грамота от 3 марта 1486 г., предоставляющая в дар Ф. Дулмо капитанию (владение) на «великий остров, острова или континент, который был найден и предположительно был островом Семи городов». Мы не знаем, плавал ли сам Дулмо к этому «великому острову». Вероятно, он сделал это, но результаты его предприятия, как обычно, были засекречены.
Сохранились также документы, упоминающие о путешествии мадейрца А. Леме, который видел острова или континент на западе около 1484 г., а также анонимных лоцманов, которые после 1460 г. также видели острова на западе. На их сведения позже опирался Колумб, как он сам признался.
К этому следует добавить большое число сохранившихся королевских грамот, которые начиная с 1460—1462 годов дают пожалования на какие-то неопределенные «острова» фидалгуш (дворянам), капитанам и лоцманам с целью их открытия и заселения. Наиболее любопытные и важные из них — грамоты мадейрцу Р. Гонсалвишу да Камара (1473) и Ф. Телишу (1474).
Все эти свидетельства, включая картографические, позволяют думать, что между 1475 и 1486 гг. знакомство с западными землями сделало значительные успехи. Один из документов, относящийся к 1486 г., упоминает даже о намерении «снова найти какие-либо земли на западе».
Частота португальских экспедиций в зону пассатных ветров постепенно возрастала с открытием и колонизацией островов Мадейра, Азоров, островов Зеленого Мыса, с открытиями на берегах Африки, с основанием фактории Арген, с освоением Гвинейского побережья, берега Мина, островов Сан-Томе и Принсипи, вследствие чего развивалось и совершенствовалось навигационное искусство португальцев. Неслучайно именно португальцы накопили так рано столь большой и ценный опыт навигаций. По словам Ж. Кортезана, «только из Португалии можно было осуществить такие путешествия, ибо только здесь существовали в комбинированном виде географические, научные и финансовые возможности, необходимые для реализации этих открытий».
